Почему так мало? Потому что там все сложно, и не за что зацепиться и быстро продать результат. Вот как пишет об этом в своем блоге Ризон:

«Исследования показывают, что глюкозепан образует подавляющее большинство поперечных связей в теле пожилого человека — столь крепких, что организм просто не имеет естественных механизмов их разрушения.

Поскольку речь идёт лишь об одном соединении, всё, что нужно, чтобы значительно уменьшить его вклад в старение — одно достаточно эффективное средство, способное это соединение разрушить. Целевой рынок лекарства — более половины человеческой популяции (почти все старше 30 лет).

Однако широкое сообщество исследователей не проявляет интереса к этой задаче, виной чему служит недостаток инструментов для работы с глюкозепаном. Любая исследовательская группа, берущаяся за эту проблему, должна будет начинать с нуля, а это значит, что почти все, кто нашли время над ней подумать, в итоге выбирали другие, более доступные для решения проблемы. Такая ситуация требует филантропии, чтобы дело сдвинулось с мёртвой точки».

Мне также понравился обзор⁵ Фединцева и Москалева с их ясным предложением, а что можно сделать с проблемой деградации долгоживущих белков в целом и матрикса в частности. Которая, кстати, тоже называется «А почему все забыли про деградацию долгоживущих макромолекул?», ну или как-то так. Матрикс состоит из коллагена, который, собственно, относится к долгоживущим белкам, ну и сшивается КПГ.

Сторонники «простых решений» разбились на несколько лагерей.

Первые топят за энергетику, вторые — за матрикс, третьи — за воспаления, четвертые — за системную регуляцию, четвертые — за эпиооткат, пятая группа — борьба с сенесцентностью. Шестое — SENS. Седьмое — перебор комбинаций препаратов с теми или иными полезными эффектами. На самом деле это огромные взаимно пересекающиеся области.

Второй глобальный подход: давайте соберем и проанализируем еще больше данных о старении. Получим океан данных. В нем поймаем рыбку «Победа над старением».

У нас с вами позиция: «давайте всё, а там посмотрим». Проблема в том, что все эти самые «давайте» обращено в никуда. Некому давать. Исследователи, у которых есть гранты, итак изучают то, что изучают, а вот так чтобы «Полундра, свистать всех наверх!» — такого нет.

Сейчас NASA отправила робота на поверхность Марса за 2,5 миллиардов долларов. Он будет там кататься везде, брать грунт и станет частью программы по доставке марсианского грунта на Землю. Денег уйдет еще масса, но дело богоугодное и совсем не жалко.

Ученым NASA никто не говорит «а вы сначала привезите грунт с Марса, а мы потом будем финансировать исследования». А вот исследователям старения говорят ровно это: «Вы покажите результат на людях, тогда будет финансирование». Причем это некий выдуманный пример, а регулярно объявляются призы за продления жизни. Деньги всегда потом, сначала надо принести лекарство от старости.

Только замедлить старение — это сложнее, чем полет на Марс.

Никакого своего NASA в продлении жизни нет, а есть нечто в духе ГИРД, была такая в 30-х годах группа изучения реактивного движения.

Практически все игроки в старении не ставят перед собой задачи создания суперинститута, потому что совершенно неясно, как он может быть создан.

Доминирующая позиция такая: мы будем делать свое небольшое дело, а оно приведет к большому. Только за 40 лет не привело.

Очевидно, что продолжительность жизни — производная от политического процесса. Политика может привести к войне, и тогда будет массовое сокращение продолжительности жизни, а может — к финансированию наук о жизни. Замечу, что успех космических программ тесно был связан с гонкой вооружения, а продление жизни — абсолютно антимилитаристская идея.

Тут еще какая возникает проблема. Выступление за продление жизни достаточно быстро превращаются в агитацию за здоровый образ жизни. Людям так понятней, ну и силы добра идут на поводу, и всё заканчивается разговором о доступной профилактике.

Я не раз видел, как в тех или иных интервью и выступлениях ученый вместо того, чтобы рассказать, скажем, о генной терапии, скатывается к обсуждению «надо пить красное вино или не надо пить красное вино». Безусловно полезный ЗОЖ забирает энергию борьбы, и никаких ориентиров, куда же идти за продлением жизни, не видно. Люди хотят немедленной пользы. Немедленная польза — здоровый сон, ну тогда давайте его и обсуждать.

Продление жизни вырождается в «здоровое долголетие», а «здоровое долголетие» превращается в лекции в парках. Где здесь наука — совсем непонятно.

Как превратить продление жизни в политический процесс? Кто-то должен суметь набрать большое число сторонников в таком деле. Он и станет Супермаском.